Já encontramos as palavras 無 wú e 亡 wú como predicativos negativos (ver 14.4). Na língua pré-clássica inicial, elas também podiam servir como pronomes definitivos. Posicionado após o sujeito, tal pronome indica que nenhum dos objetos ou pessoas expressados pelo sujeito realiza as ações indicadas pelo predicado: 文王孫亡克兢厥烈 wén wáng sūn wú kè jìng jué liè "Nenhum dos descendentes do Rei Wen poderia rivalizar com seus feitos."
Quando o sujeito é conhecido, ele pode ser omitido: 無敢酣 wú gǎn hān "Ninguém ousou ficar bêbado."
Os pronomes 無 wú e 亡 wú também podem ser usados em frases negativas: 文王孫亡弗帥型 wén wáng sūn wú fú shuài xíng "Entre os descendentes do Rei Wen, não havia ninguém que não seguisse o exemplo de seus ancestrais."
Neste último caso, após o pronome definitivo 無 wú ou 亡 wú, a palavra funcional 咸 xián ou 率 shuài pode aparecer imediatamente antes do predicado: jìng dōng guó, wú bù xián yì tiān wēi "O Pai pacificou os países orientais durante três anos, e não houve um único entre eles que não se submeteu à vontade do Céu" (ou: "... todos se submeteram").
A palavra 故 gù é usada em línguas pré-clássicas com o significado nocional de "causa". Também pode funcionar como uma conjunção que indica uma relação de causa e efeito entre uma oração subordinada e a oração principal (equivalente ao russo "portanto", "por esta razão").
A conjunção 故 gù introduz a oração principal, servindo como guia para dividir o texto — determinando o fim de uma oração subordinada: 殷正百辟率肆于酒, 故喪純祀 yīn zhèng bǎi pì shuài sì yú jiǔ, gù sāng chún sì "Todos os oficiais Yin e governantes locais ficaram atolados na embriaguez, perdendo o direito de realizar sacrifícios sagrados."
腥味在上, 故天降喪于殷 xīng wèi zài shàng, gù tiān jiàng sāng yú yīn "O odor desagradável se espalhou para cima, e assim o Céu enviou destruição sobre Yin."
Краеугольным камнем социально-политических воззрений, господствовавших в чжоускую эпоху, была идея божественного происхождения власти верховного правителя.
Возвышение племени чжоу, низвергшего иньского вана и занявшего место последнего, получило объяснение и обоснование в представлении о «повелении», «приказе», «мандате», который якобы был вручен предводителю чжоусцев Небом. Иньский правитель, пользовавшийся ранее этим мандатом, оказался недостойным его. Поэтому Небо и выбрало себе нового заместителя, земного владыку.
Чем же объясняется это изменение воли Неба?
Обоснование этого пункта концепции «Небесного мандата» имело первостепенное значение для оправдания чжоуского завоевания, которое в противном случае могло рассматриваться как акт насилия и богохульства. Такое обоснование, выдвинутое чжоусцами, покоится на категориях морально-нравственного порядка.
Государство Инь в свое время было избранником Неба, но последние иньские ваны были безнравственны, и Небо отвернулось от них.
Напротив, правитель Чжоу, получивший Небесный мандат и приказ привести в исполнение волю Неба, обладал всеми добродетелями, необходимыми для правителя Поднебесной.
Вот как объясняется победа Вэнь-вана в «Шицзине»:
Этот Вэнь-ван наш царь Просвещенный, и он
Сердцем внимателен был и исполнен забот.
Высшему неба владыке со славой служил,
Много от неба он принял и благ, и щедрот.
Доблесть души и достоинство в нем без пятна!
Царство над миром он принял и с ним его род.
Одним из многочисленных обвинений, выдвинутых чжоусцами постфактум последнему иньскому вану Ди Синю, было то, что он предавался безудержному расточительству и в его дворце «туши животных громоздились подобно лесу, а вино текло рекой».
Возможно, что подоплека осуждения Ди Синя была весьма прозаичной. Как известно, чжоусцы уступали иньцам по уровню социально-экономического развития. На гораздо более высоком уровне стояло, в частности, иньское земледелие, поэтому чжоусцы попросту не могли позволить себе роскоши расходовать большое количество зерна для изготовления вина (вино в Древнем Китае приготовляли из различных сортов проса).
Штандартом (旂 qí) в чжоуское время называли отличительный знак аристократа, указывавший на его местонахождение во время боя. Такой штандарт использовался и на охоте. Он представлял собой кусок материи с изображенным на нем священным животным. Он укреплялся на деревянной рукоятке и был снабжен металлическими колокольчиками.
На первый взгляд может быть не вполне понятно, почему ван дарит Юю штандарт его деда. В других надписях встречаются еще более странные упоминания о том, что правитель дарил своим подчиненным... набедренные повязки их предков.
Это объясняется тем, что в чжоуское время одежда, оружие, колесницы, штандарты и т. д. были своего рода показателями социальной принадлежности члена общества. По расцветке и особенностям покроя одежды можно было безошибочно узнать, на какой ступеньке социальной лестницы находится тот или иной человек.
Поэтому, одаривая аристократа одеждой или оружием того типа, который соответствовал определенному социальному рангу, правитель официально признавал его права.
Если же учесть, что сын занимал в обществе то же положение, что и его отец (а стало быть, и дед), становится понятным, что пожалование Юю штандарта его деда означало: